Франц Кафка. Форум

Исповедь одной собаки.
Рассказ-притча.
Я был собакой. Жил я во дворике посека за городом в деревянной будке. Сидел я на цепи. Сколько я себя помню, как начиная с момента взросления моего, так и в текущую минуту сижу я прикованный цепью. Я не могу отойти от своей будки на дальнее расстояние и тем более не могу выйти со двора. Два раза в день меня кормят; кормят меня как правило хлебом и костями, иногда, как полагаю, в праздничные дни мне дают мясную похлебку или собачий корм.
Так и сижу я на протяжении долгих лет на цепи, лишенный возможности пойти куда-то и что-либо увидеть, точнее мир, расположенный за моей оградой. Сидя на цепи я могу себе позволить лишь бегать по кругу и лаять. Два этих занятия составляют сущность моего бытия как в летний зной так и в зимнюю стужу; изо всех сил пытаясь сорвать свою цепь и обрести драгоценнейшую для меня свободу, я лишь метаюсь по двору да лаю на прохожих.
Каждый прохожий наверное полагает, что цель моя сторожить дом и защищать своих хозяев. И грозный вид мой вряд ли позволит кому-то из прохожих проникнуть на мою территорию. Откровенно говоря в юные годы свои я ненавидел как людей, так своих собратьев по крови и, пылая злобой, так и ждал прихода постороннего чтобы порвать его. Но с возрастом в моем восприятии и мироощущении начали происходить некоторые изменения…
То что мое предназначение в этой жизни сторожить дом и защищать хозяев, думаю знает каждый, за исключением… самого меня. Истинная моя цель познать этот мир, людей в нем, иных собак и то, что я внушаю лишь ужас им всем, очень горестно для меня. Летний зной и зимний холод сделали меня радикальным животным. Особенно лето, нет времени года столь для меня мучительного – томясь в тесноте и задыхаясь от жары я предаюсь радикальным идеям и радикально отношусь к жизни.
Но я не всегда радикален, иногда в жизненных моих позициях проходят мгновения, которые можно бы было назвать золотой серединой. Вы спросите когда? Отвечаю – осенью и весной. Как приятно ощущать чарующую прохладу и как бы не было это странно для вас, безжизненность. Хотя абсолютный вид безжизненности, наверное, зима, я не люблю это время года. Суть в том, что лютый зимний холод приносит мне как физические, так и моральные страдания. Но больше всего ненавижу я лето. Убивает меня в это время года не только жара, хотя имеено он, скорее всего, первична в моей ситуации.
Летом я вижу радость, исходящую как от людей, проходящих мимо моего двора, так и от иных моих сородичей, бездомных собак. Позитив, радость и всобода низвергают меня в отчаяние, и метаясь по дворику, я чувствую крик и трепет в душе. Какждый летний час, день и даже секунду, я бегаю по двору, изо всех сил пытаясь сорваться с цепи, чтобы наконец, обрести свободу.
Иное дело весна и осень. Наибольшее предпочтение отдаю я ранней весне и поздней осени. В такие времена я лежу спокойно на траве и… думаю.
Хотелось бы поведать миру, что мое сидение на цепи и страдания от холода и жары не привели меня к деградации личности, напротив, я смог обрести способность к созерцанию окружающего мира. И даже в порывы сомого жуткого отчаяния я не падаю духом и, всматриваясь в окружающих, начинаю формировать в себе представления о них. И лишь потому что порывы моего самогу жуткого крика принуждают меня кидаться из стороны в сторону и злобно лаять никто из людей так никогда и не узнает о моих глубочайших раздумьях. В летний зной мои представления о людях крайне противоречивы, а мысли в голове разбросаны и пытаясь соединить их в единую инстанцию я делаюсь лишь более радикальным, а облик мой более враждебным.
Но стоит прийти осени, у меня сразу начинается умиротворение, мысли в голове обретают логику, сидя под дождем и наблюдая за падающими листьями я делаюсь мудрее, негатив, распаляемый летним зноем сходит на нет, отчего чувствовать я начинаю себя гораздо лучше.
А вот зимой, когда я нахожусь при лютом морозе я не способен к философским измышлениям и отсутствие вдохновения во мне приводят и к душевным лихорадкам. Отсюда я начинаю ощущать потерянность и никчемность своего существования.
Но стоит прийти весне, как мне становится легче, чувствуя радость в душе я снова становлюсь расположенным к созерцанию окружающего мира.
Но все это лишь демагогия! Что может добится в жизни старая измученная псина, не имеющая ни единого шанса обрести свободу и найти друзей и единомышленников. Моя цепь очень прочна и никогда мне не сорвать ее! По сути я должен ненавидеть людей и желать им только смерти, но об этом у меня нет и мысли. Ведь в несчастной судьбе моей есть и моя вина. А вина моя в том, что уже на протяжении многих лет я метаюсь по двору и лаю на всех. Окружающие, смотря на меня, думают, что я не навижу их и готов разорвать на части. Но мне хочется только вырваться из оков. Получается, в этом я виновен.
Я ведь знаю, что есть в мире добрые и сострадательные люди, но не знаю где они обитают и на каких языках разговаривают. Испытывая жуткие мучения я лаю на прохожих. Вот несколько минут назад мимо моего дома прошел незнакомец, посмотрел на меня, послушал мой лай и пошел дальше. Быть может он лучший из людей на земле, который изо всех сил желает освободить меня. Но он ушел и никогда больше не вернется.
Мое предназначение сторожить дом и защищать хозяев. Так устроен мир, так полагают люди и, наконец, так решил Бог. Но так ли это? Долгие годы размышляю я над этим вопросом и до сих пор не смог сделать вывод. Ведь самый добрый на земле человек никогда не поможет мне. Потому что он полагает, что я разорву его на части!